13 апреля в городе Славутиче при участии народных депутатов Украины,
представителей органов исполнительной власти, руководства Киевского,
Житомирского и Черниговского областных Советов состоялось совещание,
рассмотревшее вопросы выполнения законодательства Украины о ликвидации
последствий чернобыльской катастрофы и социальной защите пострадавших. По
приглашению украинской стороны в нем приняла участие делегация
Гомельщины во главе с председателем областного Совета депутатов Валерием СЕЛИЦКИМ. С ним наша сегодняшняя беседа. —
Валерий Степанович, Вы не в первый раз побывали в Чернобыле. Хотелось
бы узнать Ваши личные впечатления о произошедших там изменениях.
— После катастрофы я был на ЧАЭС 15 раз. Впервые 10 мая 1986 года.
Конечно, каждое посещение сопровождается новой информацией и новыми
впечатлениями. Я видел дымящийся реактор, пожарные машины, которые
тушили огонь, разбросанную одежду героев-пожарных, вертолеты над
реактором, озабоченные и суровые лица специалистов в белой одежде и в
масках. Сейчас совершенно другая обстановка. Атомная станция вычищена и
выглядит, как обычное предприятие. Кругом чистота, порядок, строгий
пропускной режим. Специалисты спокойно говорят о своих делах, на все
вопросы дают полные и квалифицированные ответы. Появился перед
проходной памятный мемориал с фотографиями и фамилиями погибших
героев-чернобыльцев. Среди них наш брагинский земляк Василий Игнатенко.
Кстати, ему недавно, по ходатайству выживших пожарных, присвоено
посмертно звание "Герой Украины”. Он не только тушил пожар, но и
вытащил из опасной зоны своих товарищей, которые уже были не в
состоянии сами выйти. Некоторые выжили благодаря именно Игнатенко. Конечно,
тяжелое впечатление производит мертвая зона вокруг станции, табуны
одичавших лошадей, зловещий вид саркофага, обшарпанные и ржавые
недостроенные реакторные блоки № 5 и № 6. По-прежнему всех
предупреждают — ни шагу с бетонной дороги. Земля сильно загрязнена
радиоактивными веществами. — Каков сейчас радиационный фон на станции?
— В целом радиационный фон находится в пределах 30 — 50 микрорентген в
час. Но все это зависит от точки, в которой находишься. Естественно,
наибольшее излучение исходит из объекта "Укрытие”, или, как его
прозвали, саркофага. Сотрудники станции говорят о радиационном фоне
возле его железобетонных стен, достигающих в толщину кое-где 8 — 12
метров, от 50 до 300 миллирентген. Внутри саркофага радиация достигает
3000 рентген. Там экспедиции специалистов бывают всего по несколько
минут. На территории станции проведены огромные дезактивационные
работы, и радиационный фон позволяет функционировать службам в
относительно безопасном режиме при соблюдении определенных правил. Доза
облучения каждого работника строго контролируется, фиксируется в
специальных журналах. Переоблучения по сравнению с нормативами не
допускается. — Налажен ли обмен оперативной информацией между службами МЧС и радиационного контроля Украины и Беларуси?
— На ЧАЭС создана система постоянного информирования общественности обо
всем, что там происходит. Наши службы ведут свой мониторинг
радиационной обстановки по всей территории области и поддерживают
постоянные контакты с руководством и службами атомной станции. Такая
тяжелая катастрофа, как взрыв на ЧАЭС, порождает огромное число слухов,
мнений и волнений среди населения. Это все закономерно. Поэтому у нас
есть все возможности их проверить, вплоть до посещения объектов ЧАЭС.
Кстати, в 1986 году я организовал самое первое посещение станции
представителями общественности. И после этого руководством ЧАЭС было
принято решение о внедрении такой практики, которая продолжается до
настоящего времени. — Периодически возникают различные слухи о
состоянии защитного саркофага над четвертым блоком. Хотелось бы узнать
об этом из первых уст. — Давайте вспомним события 1986 года.
После катастрофы в сложнейших условиях за считанные месяцы был впервые
в мире спроектирован объект "Укрытие”. Его строительство шло
круглосуточно при критических для человека дозах облучения. Там было
все — героизм, безалаберность, безответственность, незнание, паника,
трусость и т. д. Конечно, и низкое качество работ. Иначе не могло и
быть. Попробуйте при тысячах рентген (а для человека 400 рентген в час
является смертельной дозой) смонтировать огромные и сложнейшие
конструкции. Это не укладывается в голове. Не случайно иностранные
специалисты предлагали все убирать. На это ушел бы, наверное, не один
год. Так что в целом можно констатировать, что саркофаг на
протяжении 20 лет выполнял свою защитную функцию. Он, кстати, и был
рассчитан на этот срок. Саркофаг никогда не был герметичным, в него
попадали дождь и снег, причем на очень большой площади. Дело в том, что
его крыша состоит из металлических элементов, которые не были плотно
состыкованы. Сейчас выявлены определенные дефекты — деформация балок
стен, коррозия сварочных швов, отдельные обрушения и т. д. Все это
опасно в первую очередь для самой ЧАЭС. Ведь смесь пыли и радиоактивных
элементов может при обрушении выйти за пределы стен и все снова
загрязнить. Там ведь находятся остатки урана, плутония и других
нуклидов из активной зоны радиатора. Сейчас реализуются мероприятия
по стабилизации конструкции саркофага. Специалисты уже многое сделали,
установили новые и дублирующие элементы, гарантируют надежность всего
сооружения. Дальше будет построена огромная арочная оболочка,
похожая на конструкцию Центрального рынка в Гомеле. Она накроет
существующий саркофаг и даст гарантию, что никакая радиоактивная пыль
оттуда уже не выйдет. В перспективе, может быть, в течение 30 — 50 лет,
начнется разборка саркофага и удаление всего, что там есть, с отправкой
в специальные хранилища. На ЧАЭС уже демонтировано около 1000 тонн
различных металлоконструкций. Они после дезактивации даже используются
на других станциях. — В каком состоянии находятся три реактора, которые были действующими после катастрофы?
— Все они остановлены. На двух реакторах топливо выгружено полностью, а
на одном — наполовину. В июле текущего года все реакторы будут без
топливных сборок. Они помещены в специальные бассейны, где в воде
происходит их охлаждение и распад радиоактивных элементов. На ЧАЭС
строятся два завода — по переработке твердых и жидких ядерных отходов и
последующему их хранению. Нам показали эти заводы. На них применяется
самая передовая технология, известная в мире. Финансируют строительство
страны-доноры. Их около 20, в том числе сама Украина. Французская
фирма-подрядчик, к сожалению, сорвала работы по заводу твердых ядерных
отходов, и с нею расторгнут контракт. По мнению руководства ЧАЭС, фирма
не обладала необходимыми знаниями и технологиями для сооружения завода.
Причем, как это ни странно, специалисты станции были отлучены от
принятия всех управленческих решений. Несмотря на то, что они лучше
всех знают ситуацию. Сейчас стоит задача взять управление всеми
проектами на станции в "украинские руки”. Завод жидких ядерных
отходов практически готов и в ближайшее время начнет работать. Он
должен переработать и удалить в специальное хранилище огромное
количество загрязненных жидкостей — около 100 тысяч бетонных
контейнеров. В каждом помещается 4 бочки по 200 литров. Это —
колоссальная работа. — А что делается в отселенной зоне вокруг ЧАЭС?
— Проводятся научные и другие эксперименты. Об этом много написано.
Всякая другая деятельность запрещена. Отдельными "инициаторами” из
Киева было предложено организовать в зоне складирование опасных
отходов, в том числе ядовитых, которые образуются, прежде всего, на
промышленных предприятиях. Однако этот "проект” не прошел. Дело в том,
что сочетание таких опасных отходов, как радиоактивные, ядовитые и
другие, запрещено международными и украинскими нормативами. И еще одно:
не надо забывать, что весь водосбор в бассейне Днепра и Припяти
направлен в сторону Киева и Черного моря. Так что надо крепко думать,
прежде чем рисковать, организуя какую-то внешне "прибыльную”
деятельность на загрязненной территории. — Что Вы еще посетили, кроме Чернобыльской атомной станции?
— Город Славутич, где живут атомщики. Несмотря на то что ЧАЭС
остановлена, на ней трудится около 4 тысяч человек. Со временем
становится все меньше. Людей, конечно, волнует будущее. Мы посетили
лабораторию, где работают ученые и специалисты, исследующие последствия
атомной катастрофы для людей, флоры и фауны. Лаборатория оснащена по
последнему слову техники. Наши специалисты вполне могут с ними
сотрудничать. Кстати, лаборатория работает на хозрасчете, что крайне
нас удивило. Как говорят, сами ищут себе работу. Такова
действительность. На пленарном заседании заместитель министра по ЧС
Украины Владимир Холоша заявил, что Республика Беларусь лучше
преодолевает последствия катастрофы, и этот опыт им необходимо
использовать. Наше население знает, что государство считает
чернобыльскую проблему приоритетной и прилагает огромные усилия для
нормализации жизнедеятельности пострадавших территорий. У нас
практически в полном объеме выполняется специальная государственная
программа, создана система медицинского обслуживания пострадавшего
населения на высоком уровне, разработаны и реализуются технологии
получения нормативно чистой продукции, сохраняется система бесплатного
питания детей, их обязательное оздоровление. В этом году будет
завершено отселение жителей из радиационных районов. Проблемы
чернобыльских последствий держит на постоянном контроле Президент
страны А. Г. Лукашенко. Отрадно, что активно работают в этом
направлении депутаты Национального собрания республики от нашей
области. В частности, в поездке с нами были депутаты В. В. Кулик и В.
И. Кужанов. — Заметили ли Вы отличия в психологии и в отношении белорусов и украинцев к последствиям чернобыльской катастрофы?
— Практически нет. Может быть, наши люди больше уверены в том, что
государство им помогает и будет помогать. Украинцы ориентируются на
помощь международного сообщества. У них по этому поводу в недалеком
прошлом была особенно большая эйфория. Но сейчас она проходит. Все-таки
нужно надеяться прежде всего на себя. Станцию остановили, время
потеряли, а результата, который им обещали, не получили. Много средств
ушло не по назначению. Конечно, ситуация на ЧАЭС активно использовалась
на Украине политиками, что тоже негативно сказалось на психологии наших
братьев-славян. Хотелось бы, чтобы они быстрее преодолели разногласия и
активно занялись преодолением чернобыльских последствий. — И последний вопрос, Валерий Степанович. Как Вы относитесь к строительству в Беларуси своей атомной станции?
— Многие энергозависимые страны строят атомные станции. На Украине тоже
планируют ввод новых реакторов. Но не таких, как на ЧАЭС. Реакторы типа
РБМК (реакторы большой мощности канальные) больше не строятся. Скорее
всего, это будут российские реакторы типа ВВЭР (водо-водяной
энергетический реактор). Их конструкция отработана и считается
надежной. Российские специалисты-атомщики показывают высокий уровень
работ. Так, например, мало кто знает из широкой общественности, что в
Венгрии три года назад была очень серьезная ядерная авария, правда, без
выхода радиации за пределы реактора. За преодоление последствий брались
американцы и немцы. Но с ситуацией справились только россияне. Они
успешно разгрузили аварийный реактор. Это заставило ряд стран, в том
числе европейских, по-другому относиться к российским атомным проектам. Скорее
всего, нам без атомной станции не обойтись. Но все надо взвесить и
просчитать. Станция должна быть надежной, экономичной и экологически
чистой. Где ее построить? По моему мнению, только не в Гомельской
области. Наши люди слишком тяжело пережили катастрофу на ЧАЭС и еще
будут долго преодолевать ее трагические последствия.
![DIZZASTER [dizzied music label]](http://dizzaster.ru/banner88x31.gif)
-->
